Приглашаю в исследование внутреннего мира своих суставов при помощи музыки и движения🌞 Структура данного класса сформирована по системе танце-двигательной терапии Rio Abierto.
На занятии предлагаю поисследовать и почувствовать свои стопы, голеностопные суставы (сочленение костей голени со стопой), колени и таз: подвижность, межсуставное пространство, соединение частей между собой.
На данном занятии можно ощутить как работает связь стопы — лодыжки/щиколотки — колени — таз.
Нижние конечности играют роль опоры, поддерживающей туловище. Они позволяют телу перемещаться в пространстве. Эта задача выполняется посредством функциональных связей между тазом, тазобедренным, коленным и голеностопным суставами, а также стопой. Каждое из этих звеньев единой функциональной цепи обладает уникальной формой и функцией. Все вместе они позволяют нижней конечности эффективно функционировать в различных условиях.
В связи с необходимостью полностью освободить верхние конечности. На наши стопы легли две диаметрально противоположные задачи.
Во-первых, надо обеспечить стабильную опору, то есть быть твердой, прочной монолитной, например, как копыто у лошади.
Во-вторых, нужна мобильность, подвижность, возможность подстраиваться под опору.
Выходом из этого противоречия стала уникальная сводчатая конструкция в которой разные зоны выполняют разные функции.
Rio Abierto — это система психо-телесного развития человека родом из Аргентины. Возникла в начале 1960-х. Главная особенность практики — выразительность. Человек выражает и проживает через тело. В Rio Abierto используются: движение, музыка, психодрама, расстановки, арт-терапия и отдельная часть, где работа с собой происходит с помощью техник лфк, соматики и массажа.
Приятного и полезного времяпрепровождения:
Таз
Ведущие класса: Татьяна Бабко и Виктория Антонова.
Часто тело ясно выражает то, что язык отказывается выговорить.
«Творчество — одно из главных средств, с помощью которых человек может освободить себя от оков обусловленных реакций и привычных поступков…» (Ариети,1976г.)
Руэлла Франк – одна из самых известных гештальт-терапевтов в мире, к сожалению, мало представленная в России.
Является доктором философии, с середины 1970-х годов занимается исследованием ранних движений ребенка и их влияния на жизнь взрослого человека.
Руэлла удивительный человек, живущий насыщенной телесной жизнью. В свои годы (ей за шестьдесят), она ведет активный образ жизни, практикует и преподает йогу, стоит на голове во время семинарских перерывов и много-много двигается. Особенность ее работы как раз и связана с движениями.
Она начинала свою профессиональную деятельность как танцовщица, практиковала и преподавала йогу, изучала разнообразные теории движений и двигательные терапевтические практики (в том числе метод Александера, метод Фельденкрайза). Среди ее учителей – Лора Перлз, Ричард Кицлер, основатель методики Body-Mind Centering Бонни Б. Коэн.
На протяжении всей жизни Руэлла разрабатывает терапевтический подход, при котором развитие ребенка рассматривается с точки зрения развития его кинестетических процессов. Руэлла исследует и раскрывает особенности двигательного репертуара младенцев первого года жизни и их фундаментальные движения как основу этого репертуара:
YIELD — уступание веса своего тела поверхности.
PUSH — толкание.
REACH — дотягивание до другого.
GRASP — захватывание того, к чему дотянулся.
PULL — притягивание этого к себе.
RELEASEING — высвобождение с тем, чтобы вступить в новый контакт.
Руэлла Франк много работает со взрослыми пациентами, парами и группами. Важное место в ее практике занимает работа с матерями (отцами) и младенцами. Она подмечает малейшие различия в телесных паттернах уже месячных малышей, чувствует их ритмику, особенности течения энергии, то, как младенец – который даже еще не держит голову! – использует пространство вокруг себя для установления контакта.
Вот папа держит малышку: он сидит на полу, его стопы прочно упираются в пол, для поддержки баланса и вертикальности он использует руки, плотно опираясь на ладони позади себя, малышка безопасно расположилась на его бедрах и коленях. Кажется, что они вот-вот встретятся глазами, но ее взгляд блуждает (ребенку нет еще и месяца), и в теле нет единой направленности. Руэлла предлагает упереть ее крохотные стопы в папин живот, поддерживая у нее ощущение опоры через взаимное толкание (push). Это соприкосновение тут же переорганизует поле контакта. Ее тело приобретает более отчетливый и целостный тонус, ориентируясь вокруг новой точки телесного взаимодействия. И мы ясно видим, как меняется ее взгляд, становясь более сосредоточенным и как бы более плотным (таким же плотным, как и контакт ножками) и направленным! Она находит отца и теперь уже смотрит на него, не отрываясь, пока сохраняется поддержка опоры (reach / grasp / pull). Такое вот обыкновенное чудо.
«Ничего не возникает без поддержки… Давайте столько поддержки, сколько необходимо, но не больше, чем требуется» (с)Лора Перлз.
На протяжении первого года жизни дети и родители общаются невербально, тело к телу. Развитие в этот период является фундаментом взаимоотношений в нашей взрослой жизни.
«Этот ранний период жизни в движении, служит корнем продолжающегося невербального взаимодействия и последующего словесного выражения – этот язык остается ключевым элементом в общении на протяжении всей жизни» (с) Руэлла Франк.
В первый год жизни ребенок подает сигналы взрослому вокализацией и движениями: паттернами жестов, дыхания. Таким образом ребенок сообщает о своих потребностях другому. То, как взрослый и ребенок контактируют друг с другом, посредством каких движений, и становится стилем общения, о котором мы говорим«контактирование в гештальт терапии», т. е. как мы находимся в контакте с окружающей средой.
Любое телесное исследование у Руэллы – это исследование телесного процесса в контакте. Это не просто вопрос о том, что я ощущаю в тот или иной момент времени, это не разговор о «моем» теле, но это исследование того, как я ощущаю себя в данном пространстве, рядом с тобой. Кто есть ты для меня? Поверхность, на которой я стою, воздух, который меня окружает, человек, который стоит рядом со мной? Как я откликаюсь, когда ты приближаешься ко мне или удаляешься? «Растекаешься», теряя тонус, или напрягаешься и замираешь? Вытягиваешь кончики пальцев или сжимаешь кулаки? Мой телесный процесс не существует без Другого, он – отражение поля отношений между нами, он порождаем Другим и порождает Другого в каждый момент времени.
Руэлла считает, что базовые движения объясняют, как опыт живет в каждом моменте, в каждом взаимодействии. Все эти шесть движений переплетаются и поддерживают опыт контактирования.
В описании своей работы с мамой и трехмесячным малышом в своей книге Руэлла отмечает:
«Когда она (клиентка) снимала свою куртку, я отметила, что ее голова наклонена вперед, что очертания ее плеч создавали давление на ее ключицы и что верх ее грудной клетки сдавлен. Темно-рыжие волосы обрамляли лицо Рейчел, прозрачная кожа и нежные черты создавали общее впечатление хрупкости. Мы обменялись приветствиями и, на мгновение, широкая улыбка стерла с лица ее явную усталость».
Описания Руэллы всегда полны анатомических подробностей, это ее словарь. Ценной является вся информация: какие мышцы задействованы больше, а какие не задействованы вообще; как распределен вес; какие движения присущи этому человеку; какие части тела развиты; как человек опирается на пол или на спинку кресла.
«Вместо того, чтобы использовать свои ноги в качестве рычага, Алекс употребляет силу мышц спины, чтобы облегчить скручивающие движения. Не используя элемент толкания ногой или энергичного хватания рукой, он не способен интегрировать совместные усилия сгибательных и разгибательных мышц своего тела. Скручивание ново для него».
Эти детали имеют большой практический смысл в работе Руэллы. Например, в представленной истории, которая развернулась сразу несколькими важными темами для жизни мамы и малыша, наблюдение про сгибательные мышцы имело свое интересное объяснение:
«Тогда я объяснила, что сгибательные мыщцы находятся на передней части торса и стимулируются, когда ребенок лежит на животе. Когда эти мышцы активированы, они ведут младенца (ребенка, взрослого) внутрь, все части тела двигаются по направлению к центру, чтобы закрыться, защититься. Когда же ребенок остается на спине, стимулируются разгибательные мыщцы. Они ведут малыша (ребенка, взрослого) наружу, разворачивают его к миру».
В случае с маленьким Алексом частью ответа на сложности матери было создание возможности для ребенка к развитию мышц живота и скручиванию. Это давало шанс малышу создавать свой уют, находить для себя возможность закрываться и утешаться через собственное тело, через собственные ресурсы, а не только за счет матери, которая к тому моменту была уже очень истощена и с трудом могла находиться в контакте с ребенком продолжительное время.
Конечно, Руэлла не стремится переделать клиента, научить его новым движениям:
«У меня нет цели сделать их более привлекательными для внешнего мира. Моя задача – познакомить их с базовыми двигательными паттернами, с репертуаром их собственных движений, которые они используют как в обычной жизни, так и в состоянии стресса, в частности. Этот набор движений будет соответствовать набору аффективных переживаний, поскольку движение неотделимо от чувствования и даже от восприятия. Поэтому я хочу, чтобы клиенты осознали свой базовый репертуар – то есть движения, которые они все время повторяют, и поняли, в каких случаях они дела-ют эти движения. Теперь, когда клиенты больше знают о себе, я хочу, чтобы они овладели расширенным репертуаром, который дает больше возможностей для движения и переживания чувств – то есть больше возможностей для творческого приспособления. Да, у клиентов появится более обширный репертуар чувств и движений, но добавит ли им это грации? В своей работе я к этому не стремлюсь.»
«Человека можно научить большей подвижности, для этого есть техника Александера, есть йога, есть методика Фельденкрайза. Не существует правильного способа ходить, быть, дышать; есть только осознавание того, как ты это делаешь в данный момент.»
«Когда экспериментируешь с развивающими телесными практиками, обнаруживаются такие вещи, которые зачастую не проявятся в обычной терапии. Двигательный паттерн обладает просто поразительной, едва уловимой утонченностью: мы наблюдаем очевидное, но еще не проявленное. Такие вещи во многом довербальны. Я не считаю себя телесным терапевтом, потому что любой опыт есть в теле, потому что гештальт-терапия имеет прямое отношение к телу, я всего лишь распознаю смысл движения. Нельзя сказать, что я работаю с телом, я просто ищу наиболее эффективный способ работы с клиентом посредством движения.»
Руэлла Франк – руководитель Центра соматических исследований, преподаватель Сообщества гештальт-терапевтов и Нью-Йоркского института гештальт-терапии, ведет широкую преподавательскую деятельность в США, Мексике и Европе. Она автор множества статей, участвовала в коллективных научных сборниках, издала книгу «Сознающее тело: соматический и развивающий подход в психотерапии», переведенную на четыре языка.
Человек не рождается с полностью сформированной самооценкой.
Когда ребёнок переносит фокус с себя на других, отделяет себя от них, начинается ее развитие и продолжается…и продолжается…
Мы с детства привыкли, что нас оценивают: родители, детский сад, школа, институт, работа, семья, дети и дальше по кругу.
Когда ребёнок, по мнению взрослых, делает что-то плохо/не так он чувствует угрозу лишения их внимания и любви, и тогда запускается процесс оценки себя: Какой я сейчас? Такой или не такой?Частенько, то что мы делаем отождествляется с нашим целым «Я».
Поэтому действия/движения становятся тем, что постоянно под прицелом собственного и социального внимания, контроля.
Все это к тому, что я задумалась: Почему очень многим так страшно начать «движение» или начать что-то делать, почему это так сковывает и смущает?
Есть мнение, что начать двигаться на консультировании у психолога — непонятно/страшно/странно.
Если подумать, движение это сама наша суть, это наше естественное проявление, ведь если бы мы не двигались, то имели бы совершенно другую форму, образ.
Без движения мы не развиваемся.
Это чувство скованности, как правило, связано с той самой самооценкой, ожиданием оценки со стороны.
Мы пытаемся контролировать себя, чтобы соответствовать ей или из-за страха «выглядеть как-то не так».
Отличие танцевально-двигательной или двигательно-разговорной терапии в том, что на ней создаются условия и атмосфера, когда вы можете отключить тумблер: — я выгляжу глупо, — я не умею, — что обо мне подумают и.т.п..
На таком сеансе нельзя сделать что-то «не так».
Конечно же, тут очень важны доверительные и честные отношения между психологом и клиентом.
По сути на таких консультациях работают все те же принципы и правила кодекса психолога просто используется то, что является для человека самым искренним и привычным способом самовыражения- движение.
Прежде чем начать говорить человек общается с собой и миром с помощью движений. Речь, как известно, доносит лишь малую толику того, что вы на самом деле думаете, чувствуете.
Видимо, поэтому говорить безопаснее и проще.
Соединение движения и вербального выражения переживаемых эмоций/состояний даёт возможность выйти на по-настоящему глубинный уровень, более высокие скорости проработки запросов.
В вашем распоряжении не один канал по работе с собой, вы используете всю свою цельную сущность.Поэтому, в данном случае достигается осознанность не просто «на словах», а действительно от пяточек до макушки.
Наш сайт использует файлы cookies, чтобы улучшить работу и повысить эффективность сайта. Продолжая работу с сайтом, вы соглашаетесь с использованием нами cookies и политикой конфиденциальности.
